Дорога смерти - Страница 113

К оглавлению

113

Лопатин решительно ткнул пальцем в грудь чекиста.

– Мои опера в деле, хотите вы этого или нет. Эти обсоски подстрелили моего опера. Для нас это дело принципа.

– Не вопрос, Сергей Вениаминович, я понимаю.

Подошел еще один из оперативников ФСБ.

– Товарищ подполковник, мы поговорили с соседями.

– Докладывай.

– Наш так называемый Гоблин – сын Николая Черепанова. Это крупный бизнесмен. Москвич, здесь его загородный дом. Бизнес ведет в Европе, у него несколько отелей в Греции – на Крите и других островах. Сейчас за границей, Черепанов живет там весь туристический сезон.

– А Карепкин?

– Да, секунду, – опер перелистнул страницу блокнота. – Он ни с кем не общался, но видели его здесь минимум года три. От Черепанова слышали, что Карепкин работает здесь помощником по хозяйству.

– Этот придурок Гоблин пристроил Карету к себе, – процедил Лопатин. – Пока папаша за границей, пацан тут царь и бог. А когда папаша возвращается, вся наркота из дома уходит в оружейку во дворе, Гоблин становится примерным сынком, а Карета стрижет газоны и изображает прислугу. А в остальное время штампует стволы, один за другим. Хитро, ничего не скажешь.

– Что с Потапом? – вмешался Бегин. – Михаилом Малковичем, правой рукой Ворона?

– А что с ним?

– Барыга сказал, что именно Потап связал его с Гоблином и ввел в этот бизнес в качестве бегунка по Домодедово. Потап может оказаться ключевым звеном.

– Каким образом?

– Теперь я уверен, что Потап вел двойную игру. Это он сотрудничал с бандой, с которой имел какие-то общие дела. По крайней мере, общие знакомые у них точно были. Гоблин и Карепкин. Я думаю, одна из бригад угонщиков Ворона за спиной своего босса работала на Потапа и подгоняла угнанные машины банде. Бандит с фотографии покупал «шевроле» на рынке в Чертаново, это как раз вотчина Ворона. Не удивлюсь, если он делал это по совету Потапа.

– Так, – кивнул Лопатин. – И что это нам дает?

– Я хочу знать, что вы собираетесь делать. Надеюсь, пока не будете брать Потапа вместе со всеми остальными?

– Согласен, – поддержал следователя Расков. – Потап нам сейчас не нужен. Он под колпаком: с сегодняшнего утра его ведет наружка, докладывая каждый час, а его сотовый на прослушке. Если после первых задержаний Потап задергается, мы узнаем сразу.

Лопатин пожал плечами.

– Я не настаиваю. Главное взять активных членов банды ДТА. Это для меня на первом месте.

Расков покосился на Бегина. Тот кивнул, соглашаясь с немым вопросом чекиста.

– Тогда остался один главный вопрос, – сказал Расков. – Утечка. В наших рядах крот, который может все запороть. Теперь это факт. Этой бойни не было бы, мы бы взяли всех без единого выстрела, если бы кто-то не предупредил Карету об облаве… Кто знал об операции?

Лопатин выругался себе под нос.

– Вы сами в курсе, кто знал. Все знали. Наш штаб в Домодедово. Головной штаб в Москве. Информация прошла у нас и сразу ушла наверх, потому что мы должны отчитываться перед руководством о каждом шаге.

– Сергей Вениаминович, в этой цепочке сидит кто-то, кто работает на другую сторону.

– Когда он позвонил Карете, это была хитрая цель, – добавил Бегин. – Ему не было нужно, чтобы Карета ушел. Он хотел, чтобы Карета почувствовал себя зажатым в угол и взялся за ствол. В итоге свидетеля убрали нашими же руками. Разыграно как по нотам. Крот, кем бы он ни был, начал зачищать хвосты.

Лопатин тяжелым взглядом посмотрел на Бегина, на остальных. Вздохнул.

– Я все понял. Предлагаю поступить радикально. С этого момента давать оперсоставу только инструкции по текущим задачам, не вводя в курс остального. А все совещания проводить в закрытом режиме. Мы четверо – и никого больше.


***


Петру Черепанову, который сам себе дал звучное и агрессивное имя Гоблин, было 26. Татуировки на теле, дорогой мощный автомобиль, особняк, доступ к оружию и собственная мини-империя наркотиков – все это было призвано подчеркнуть его превосходство. Во время облавы, когда он услышал крики Кареты, бегущего по двору с пистолетом в руках, и инстинктивно нажал кнопку закрытия всех окон дома металлическими ставнями, Гоблин действовал лишь на адреналине. Затем, пока он лихорадочно разжег камин – влив туда целую флягу бензина для зажигалок, чтобы полыхало посильнее – и принялся швырять в огонь все, что под руку попадется, была паника. Ослепившая и оглушившая его вспышка гранаты, заставившая полностью потеряться в пространстве, сбила всю спесь. Но по пути в управление ФСБ Гоблин умудрился взять себя в руки.

Парня допрашивал опер, который конвоировал его из Раменского в стены контрразведки.

– У тебя изъяли почти полкило травы.

– Ну и что. Это для личного потребления. Я люблю покурить.

– Парень, это особо крупный размер.

– А вы уже провели экспертизу? Кто сказал, что это наркотики? Может, у меня там солома, йо?

– Солому куришь?

– Захочу, дерьмо буду курить. Это мое дело.

– Экспертиза будет готова утром. Мы оба знаем, что она покажет.

– Я ничего не знаю. Я в школе плохо учился, типа, ага.

– Поздравляю. Что у тебя дома делал Николай Карепкин?

– Он был не у меня дома, а в сарае.

– Что он делал в сарае на территории твоего дома?

– У него и спросили бы. Перед тем, как валить пацана. Отморозки, б…

– В сарае мы изъяли целый арсенал оружия.

– Послушайте. Колян был нашим типа дворником. Что он делал в сарае, в конструктор играл или с оружием возился, мне не интересно. Кто к нему приезжал, я не видел. И вообще ничего о нем не знаю.

113