Дорога смерти - Страница 26

– Слушай, может, дежурного следака из местных вызвать? Он составит протокол. А я тебя домой отвезу. Выспишься. А завтра с новыми силами…

Бегин, по своему обыкновению, которое задевало Рябцева и возмущало до глубины души, не отреагировал на его слова, словно и не слышал ничего. Следователь докурил и бросил окурок на асфальт. Понаблюдал, как тот, тлея, дымился, и растоптал его носком ботинка. Выудил из машины свою потрепанную папку с бланками. И хмурым взглядом, в котором читалась откровенная неприязнь, посмотрел на север. Туда, где в десятках километрах от их участка трассы светилась далеким заревом Москва.

– Гребаный муравейник. Создали монстра, а потом удивляются, что он пожирает все вокруг и самого себя, – пробормотал он. И поплелся, чуть пошатываясь, к машине убитых.

Рябцев хмуро обернулся, провожая его взглядом. Он был благодарен Бегину за то, что тот включил его в группу. Но сейчас Рябцев мог думать только об одном. С этим следователем – действительно что-то сильно не так.

***

В эту ночь работа в УВД Домодедово не стихала ни на секунду. Когда на горизонте робко забрезжило яркое майское солнце, в уголовном розыске кипела жизнь. Управление бросило все силы на проверку черных «хендаев», зарегистрированных на жителей Подмосковья и Москвы. Это были десятки тысяч имен, которых нужно было как следует просеять в поисках одного, того самого, имени. Владельцев автомобилей пробивали по базам ГИБДД, после чего их имена вычленяли в картотеке УВД. Если на автовладельца у полиции имелось досье, что означало, что когда-либо он пресекал закон, поднимались и анализировались все материалы.

– Вы участковый на Втором Покровском проезде, дом десять? Угрозыск Домодедово беспокоит, Стасин моя фамилия. У вас на участке проживает некто Штефер, восемьдесят пятого года рождения. Да, Григорий Андреевич… У него есть черная «хендай», все правильно? Интересует, есть ли у вас на него какие-нибудь сигналы, жалобы, неофициальная, может быть, информация…?

– Алло. Да, я слушаю? Говорите, у него этой машины нет больше? Как разбил? Мы в базе данных гаишников не нашли ничего такого. А, вот оно что… То есть, его «хендай» во дворе стоит, не на ходу? А вы когда последний раз проверяли?

– Нужно выслать наряд по этому адресу. Проверить квартиру. Проверить гараж и его машину. Он на УДО, так что никакие постановления не нужны, пусть делает, что говорят. Не захочет показать машину, пригрозите, что влепите ему 15 суток… Я серьезно, мы работаем по банде ДТА, слышали, небось?

– То есть, Ломакин Степан Николаевич, он сейчас в СИЗО? А как давно? Хм, ясно… А его машина? На него зарегистрирована черная «хендай». Можете проверить, что с ней? У вас же есть его адрес. С кем он там проживал? Сожительница? Ну вот и отлично. Ну и что, что ночь. Во-первых, не ночь, а утро уже. А во-вторых, кто рано встает, тому и Он самый подает. Ага, так ей и передавайте.

– Отдел дознания? Мужики, выручайте. Нужно несколько адресов проверить. Это срочно. Мы ищем черную «хендай». У вас в поселке три таких. Окучиваем все Подмосковье. Да и не говорите, хоть вешайся… Ну что, адрес пишете?

Другие оперативники проверяли картотеку. Они просеивали всю полицейскую базу с фотографиями и личными данными людей, когда-либо преступившими закон на территории как Домодедово, так и остальных городов и поселков южного Подмосковья. Опера методично щелкали мышкой, листая карточки с фотографиями судимых и привлекаемых когда-либо лиц. В первую очередь проверялись «клиенты», имевшие за плечами сроки или проходившие по уголовным делам за совершение преступлений средней тяжести и тяжких – начиная от разбоев и хранения оружия и заканчивая изнасилованиями, тяжкими телесными убийствами. Пока отталкивались от информации, которая у полиции имелась. А не имелось практически ничего кроме самого скудного на свете словесного портрета.

– Смотри, похож вроде. Усики, бородка. Фотографию делали три года назад последний раз, правда. Срок мотал за разбой.

– Имена остальных по делу указаны?

– Где-то было…

– Народ, у меня есть. Бритый, по комплекции похож. Догадайтесь, за что срок мотал? Мокруха. Убийство таксиста, понял? – и опер тут же тянул руку, сверяясь с данными на мониторе компьютера и набирая длинный номер. – Алло, дежурный? Угрозыск Домодедово. Скажите, у вас от оперов кто сегодня дежурит? Какой у него номер?

Работы было на пару суток даже при максимальной загрузке. Но на помощь пришли опера из головного штаба, расположенного в ГУВД региона. Координаторы постоянно созванивались, держа друг друга в курсе.

Бегин под утро по телефону доложил в Москву о подробностях ночного преступления. Несколько часов он корпел над бумагами, пытаясь собрать мысли в кучу и накачивая себя большим количеством кофе. После пятой кружки, выпитой около восьми утра, он потерял им счет.

Но при этом Бегин не забывал и о не настолько срочных, но не менее важных делах. Поэтому, когда ему позвонили из дежурки и сообщили, что подошел участковый, Бегин залпом допил уже давно остывший крепкий кофе и спустился вниз.

После литров двух кофе от похмелья ему избавиться почти удалось. Лишь где-то в желудке слегка мутило, в висках стучала кровь, накачанная кофеином, а мысли в голове продирались вперед с тугим скрипом.

Участковый ждал Бегина около клумбы сразу за вытянутой крупной парковкой, где сгрудились десятки полицейских машин, с опознавательными знаками и без. В ожидании следователя он коротал время, раскладывая бумажки в своей папке. Плотный, мордастый, лет 35—40, с короткой стрижкой, он крепко пожал руку Бегина и представился: